|
Родился 18 октября 1938 в Харькове. Жена -
певица Вероника Круглова.
Народный артист
России. Руководитель детского музыкального театра г. Холендейла (США, штат
Флорида). Работая в СССР был художественным руководителем ВИА "Ребята с
Арбата" п.у.Крупышева
Сценическая карьера Вадима Мулермана началась с IV Всесоюзного конкурса
эстрадных певцов и песни "Король- победитель".
В первой программе "ВИО - 66", помимо джазового репертуара, Юрий Саульский
ввел певцов-солистов Нину Бродскую и Вадима Мулермана, артиста пантомимы
Александра Жеромского и конферансье-фельетониста. Песенный репертуар был на
русском языке, причем Мулерман, с его постоянным хитом "Тирьям-тирьярам" ( про
короля) сильно выпадал по стилю из программы, но привлекал массовую аудиторию.
Бесконечные сольные концерты, запись на радио и телевидении,
грампластинки... Зрители ценили его обаяние и искренность, хороший вкус и
чувство юмора. Появление Мулермана на сцене всегда было режиссерски продумано.
Один из его концертов в 1968 году в Туле, к примеру, начинался так: открывался
занавес, в уютном, приглушенном свете софитов - маленький инструментальный
ансамбль. После небольшого вступления высоченный басист Гоша, картинно
подыгрывая себе на классическом контрабасе, сочным и подозрительно знакомым
баритоном будто бы начинал петь "Спят курганы темные....". Зрители уже
понимали, что это какая-то очередная мулермановская изюминка и ждали
разрешения сценической загадки. А уже на втором куплете из-за кулис с
микрофоном появлялся сам Мулерман - такая вот живая "фонограмма".
"Вадим Мулерман. Песни для вас..." - так называлась одна из его концертных
афиш. "Трус не играет в хоккей", "Лада", "Колдовство", "Детство", "Подрастают
наши младшие сестренки" - эти песни в 60-е годы были шлягерами. К сожалению,
конфликт с очень влиятельным чиновником от искусства - председателем
Гостелерадио - сломал артистическую судьбу Мулермана. Путь на радио,
телевидение и в студии грамзаписи ему был закрыт. Оставались только сольные
концерты.
НА ВЫСОТЕ ДЕВЯТЬ ТЫСЯЧ МЕТРОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ
Самолет, наконец, набрал высоту. Погасло предупреждающее табло. Спало
напряжение, пассажиры, высвобождаясь, защелкали пряжками ремней и стали
посматривать по сторонам, изучая попутчиков. Огляделась и я. Мое внимание
сразу же привлек человек, сидевший по другую сторону прохода. Его необычное
лицо показалось мне странно знакомым. Но где я его видела? И когда? Я была
уверена, что это "КОГДА" относится к какой-то очень давней жизни. И вдруг меня
осенило: ВАДИМ МУЛЕРМАН - красивейший голос шестидесятых годов! Один из
популярнейших певцов, внезапно исчезнувший с телеэкранов и афиш... Какое-то
время я просто поглядывала на певца, а затем решилась, подошла к нему,
представилась и попросила дать интервью для нашей газеты. И вот, переждав
паузу, заполненную голосом стюардессы, сообщившей, что наш полет проходит на
высоте 9 тысяч метров над уровнем океана, мы начали нашу беседу.
- Вадим, вы летите домой или из дома?
- Домой. Мой дом там, где моя семья, в Харькове. А в Америке я работаю. У
меня на радиопрограмме WMNB своя получасовая передача "От шлягера к шлягеру".
Я рассказываю о корифеях нашей эстрады, о певцах, да и не только о певцах.
Ставлю записи, напеваю сам. Передача идет с включением прямой линии, так что я
отвечаю на вопросы радиослушателей. Судя по числу вопросов и писем, моя
передача весьма популярна. Сейчас по просьбам слушателей мне должны увеличить
эфирное время.
- У меня нескромный вопрос: когда-то вы были обладателем буквально
обвораживающего голоса... Что от него осталось сегодня? Ведь вас не было
слышно более 30 лет. Вы только напеваете или поете?
- Конечно, пою. Голос остался и более того, говорят, что теперь я пою
лучше, чем в молодости.
- Вы даете концерты в США? Как вам американская публика? Не хотите ли
вообще перебраться в Америку?
- Нет, Америка в творческом плане не для меня. Публика мне не нравится. Они
и дома ходили только на зарубежные гастроли, и здесь ходят только на тех
русских, которых можно расценить как "импортных" гастролеров. Большие сборы
делают Задорнов, Ротару... потому, что они здесь не живут... Хотя часто и
приезжают, и по-настоящему замечательных мастеров искусства здесь могут не
оценить. Вот приезжали Александр Демьяненко и Михаил Светин, привезли
спектакль "Дон Педро" - в зале сидело едва ли сто человек. Ребята чуть не
плакали. Жаль... Можно было бы сюда весь наш золотой шлягер привезти.
- Вы бывали на гастролях в Израиле? Как тамошняя публика?
- Замечательная. Такая же, как и была в Союзе. Там нет мещанского
брайтонского духа. Брайтонцы певцов предпочитают слушать во время застолья. В
Израиле совсем по-другому. Хотя конечно, обобщений делать нельзя. Американская
культура, вернее, культура в Америке - вопрос серьезный.
Это ведь страна без своей культуры. То, что есть, - это конгломерат тех
культур, что привезли эмигранты, африканцы. Но в этом конгломерате отсутствуют
русские традиции. Нет нашего вклада.
- Я не понимаю. А как же Набоков, Рахманинов, Бродский?
- Речь не о классике. Я говорю о поп-культуре, в частности об эстраде.
Сейчас нам вообще нечего внести в этот жанр. Лет 30-40 назад мы еще могли
конкурировать, и небезуспешно, а сегодня наша эстрада безнадежно отстала.
Наше эстрадно-цирковое училище не дает своим выпускникам того, с чем
выходят на сцену американцы. Эти умеют абсолютно все - они синтетические
актеры. Посмотрите любой бродвейский спектакль. Вокал, пластика, хореография,
акробатика, драматическое дарование...
- У нас Бобу Фоссу не с кем было бы работать?
- Ну, Боб Фосс!.. Я впервые начинал работать в Штатах в Калифорнии. Приехал
из-за больного брата. Надеялся спасти... У меня были ученики: четверо
американцев и четверо русских. Я работал с ними и как режиссер (я ведь
закончил режиссерский факультет в ГИТИСе). Я был просто поражен высоким
профессионализмом американских ребят. После наших занятий они все прошли по
конкурсу в Лас- Вегасе.
- Но есть же у нас Валерий Леонтьев?
- Валерий Леонтьев - это изумительное явление. Я это понял с первого же
раза, когда был членом жюри в песенном конкурсе стран соцсодружества в Ялте.
Мы тогда с Кобзоном и Великановой перетащили на нашу сторону всех членов жюри
и дали Валерию I место. Но я считаю, что в наших условиях он не до конца смог
реализоваться.
- Если вы считаете, что даже Валерий Леонтьев не может в наших условиях
себя полностью реализовать, то спрашивать вас, реализовали ли вы себя вообще,
неуместно - ведь вы так внезапно исчезли с афиш более 30 лет назад.
- Да, меня отстранили от больших городов, от радио и телевидения за то, что
я спел в концерте три безобидные еврейские песни, в том числе знаменитую "Тум-балалайку".
Пришлось работать только в провинции. Но и в хорошие времена я себя не мог
реализовать. У нас шаг вправо, шаг влево от рояля "приравнивался к побегу".
Однажды, распевшись, я позволил себе выйти из выемки рояля и получил выговор
от Леонида Осиповича Утесова "за развязность". Правда, когда я ему напомнил
его "Веселых ребят", он засмеялся и сказал: "Ладно, вольно!" Утесов был
замечательным человеком...
Действительно, самовыразиться и сейчас непросто, а в былые годы я мог себя
почувствовать чуть раскованно лишь на зарубежных гастролях.
- Что самое важное для певца?
- В своем творчестве оставаться самим собой. За что я ценю Кобзона, Пьеху,
Валю Толкунову, так это за то, что они себе не изменяют.
- Что шокирует вас в современной эстраде?
- Обман. Если бы в Америке певец в течение ряда лет только открывал рот,
его бы просто побили. А у нас многие знаменитости возят с собой фонограммы, на
которых записано не просто музыкальное сопровождение - это еще куда ни шло,
ведь не всегда есть возможность тащить с собой ансамбль, - но и их голоса
10-летней давности.
- Есть ли у вас новые записи?
- Я записывался в Нью-Йорке. А сейчас в Москве бандитским способом
выпустили мой диск. Это прямой грабеж! Но не судиться же с ними!
- В Библии сказано: "Вначале было СЛОВО". А в жизни слово "ХИТ" появилось
много позже, чем сами хиты. Я помню успех вашего "Короля". Сейчас в концертах
вы повторяете те шлягеры, что принесли вам когда-то успех и популярность?
- Разве только "Король"? А "Лада"? А "Последняя электричка"? Когда я
заканчивал ею концерт, зал вставал и начинал танцевать. Конечно, я включаю
лучшие из старых хитов в свои концерты.
- Как я поняла, Америка - это не ваше... Не ваша страна, не ваша публика. И
все же..?
- Я понимаю, о чем вы хотите спросить. Но кормить семью надо, и потому
сейчас моя жизнь проходит в пути. Нью-Йорк- Харьков, Харько-Нью-Йорк. Кстати,
в январе я дам в Нью-Йорке так сказать юбилейный концерт. "Так сказать" я
употребил потому, что концерт пройдет с большим опозданием. Он посвящен моему
60-летию, которое состоялось еще 18 октября. Но не так просто было найти
"окно" между гастролями Крутого, Задорнова и др. Так что "отпразднуем" в
январе.
Кстати, с Америкой я связываю еще один план. Дело в том, что сегодня одно
из главных дел моей жизни - это создание в Харькове ТЕАТРА ПЕСНИ им. КЛАВДИИ
ИВАНОВНЫ ШУЛЬЖЕНКО. Создание такого театра - это моя идея. Но на нее
откликнулись и управленческие структуры города и области, и директора всех
харьковских предприятий. Ведь Харьков, так же, как Одесса, - это родина
замечательных людей: ученых, артистов, музыкантов, писателей. Если говорить
только о людях искусства, то это Шульженко, Бернес, Гурченко, Ал. Петренко,
Ел. Яковлева. А композиторы? Дунаевский, Мовсесян... Когда-нибудь в Харькове
будет аллея всех выдающихся деятелей культуры и искусства, как в Голливуде.
Такие планы есть. Надо думать и помнить о тех, кто принес отечеству славу.
Но моя цель - это театр песни. Под него уже нам отдают помещение старого
театра музкомедии. Так вот, если бы каждый из американских эмигрантов, а их
более 1 миллиона, пожертвовал на театр по 10 долларов, то создание театра
стало бы реальностью в ближайшие годы. Для меня это очень важно. Я ведь тоже
не вечен. Я уйду, а театр останется.
- Вадим, почему бы вам не приехать в Одессу? Вас всегда любили в нашем
городе.
- Я с радостью приехал бы. Но сейчас нет организации типа "Росконцерта".
Гастроли организуются либо по приглашению мэрии, либо частными менеджерами.
Должен сказать, что я никогда дорого не запрашиваю, так как хочу, чтобы на
мои концерты смогла придти моя публика, а она сейчас много платить не в
состоянии. Но пока я могу для нее петь, я пою.
Вела беседу Елена КОЛТУНОВА |
